Текст #000319

Не без основания обращены в книге упреки к кинематографистам в нерачительном, «потребительском» отношении к большому мастеру. Однако невозможно согласиться со следующим утверждением М. Тимченко: «Хотя Копелян почти все время существовал как бы на периферии кинематографа, в ролях второстепенных... он оказался одним из самых популярных наших актеров. Его любили, как любят истинных героев экрана». Оговорка «как бы» ничего не меняет в существе авторской точки зрения, которая представляется неверной. Во-первых, Е. Копелян играл не только второстепенные роли и не ими определяется место актера в кинопроцессе. Во-вторых, сконструированный и заявленный М. Тимченко парадокс, даже если его на минуту принять, в книге не объяснен удовлетворительным образом. Устойчивую зрительскую привязанность к Е. Копеляну автор относит на счет индивидуальности художника, актерской и человеческой, которая «сумела занять... прочное место в сознании зрителя, несмотря на все трудности актерской судьбы Копеляна». «Несмотря на все...» — это неубедительно: подобный метод анализа не приближает нас к сути проблемы. Сам неслабеющий интерес зрителей к актеру — не опровергает ли он мнение о том, что Е. Копелян был «на периферии...»? Ситуация здесь, мне кажется, гораздо более сложная — и актуальная. Слов нет, хорошо, что М. Тимченко делает во многом удавшуюся попытку поверить структуру сценических образов содержанием личности актера. Но чтобы точнее оценить место Е. Копеляна в развитии нашего кино, видимо, был необходим более подробный, основательный анализ крупных киноролей мастера и того нового, что внес он чтением (хочется сказать — исполнением) дикторских текстов в названные выше фильмы. Как он добился того, что стал не комментатором, скажем, «Семнадцати мгновений весны», а одним из первоплановых персонажей, действующим лицом, занявшим важное место в идейно-художественной системе картины? Каково здесь значение внутреннего мира актера, его личностного богатства? Об этом в главе, к сожалению, сказано мало и слишком общо. Написана она слабее тех, где речь идет о сценических работах Е. Копеляна. Поэтому в итоге она разочаровывает: вклад актера в наш кинематограф, к сожалению, оценен недостаточно.
Понятно желание автора рассматривать творчество художника в свете своей концепции, отнюдь материалу не навязанной. Естественно и то, что постижение природы творчества с необходимостью предполагает известную меру образности в самом повествовании об актере.
Но концептуальность не должна «окостеневать», превращаясь в стереотип. А образность, в свой черед, требует обеспеченности запасом идей. Иначе она лишь размывает логику искусствоведческого анализа. К сожалению, обе эти опасности становятся подчас реальностью в монографии М. Тимченко. Рассуждения об артисте, сделавшем самого себя «художественным достоянием времени», создающем «сценический вариант своего жизненного характера», не просто могут показаться спорными или малоубедительными; плохо, что иногда ими подменяется профессиональный анализ.
В свете продолжающихся дискуссий о действенной взаимосвязи «актер — зритель» книга М. Тимченко представляется актуальной. Жаль только, что портрет талантливого мастера получился недостаточно объемным, поскольку те его работы в кино и на телевидении, что стали как раз достоянием зрителя массового, рассмотрены неполно и бегло. Лучшие условия для честной игры в казино в 1x слот .